Интервью MOON FAR AWAY
«Metal Art» (Беларусь), №2, апрель 2007

    Архангельский край… Земля суровая и холодная. Величественная природа, первозданная и жестокая. Север России в географическом и метафизическом смыслах. Неслучайно именно на этой пропитанной сакральными значениями земле родилась таинственная и энигматичная группа – MOON FAR AWAY. Творчество этого проекта уже давно преодолело рубежи замкнутых музыкальных стилей; здесь в едином творческом порыве сливаются множество тенденций и веяний. В этих песнях ощущается дыхание Муз, а не желание угодить сиюминутным трендам музыкального рынка. Особенно это ощущается на «Беловодии», безусловно, лучшем альбоме группы. Здесь Традиция, этнический космос архангельской земли, предстаёт вновь живой и органичной, воплощаясь в гармоничную форму, сочетающую в себе архаическое пение и удивительно красивую музыку. Count Ash, лидер и основатель группы, оказался очень интересным собеседником…

    - Вам, наверное, и так много лестных слов доводилось слышать в свой адрес, но не могу удержаться и не внести свою лепту в этот поток. Могу признать, что ваш последний альбом Беловодие - настоящий шедевр, проникновенная музыка, заставляющая трепетать мое сердце. А насколько для вас важны отзывы слушателей, влияют ли они на ваше творчество?
    - Спасибо, безусловно, чисто по-человечески приятно это слышать. Мы счастливы, что смогли вложить в Беловодие то, что в нем есть от нас – все-таки, на наш взгляд, Музыка, как таковая, имеет своей родиной более высокие сферы, чем фантазии или рациональные построения людей, чьи имена обычно пишутся в буклете диска. Тем более, что за материалом этого альбома стоит мощная культурная составляющая, - плод духовной деятельности десятков поколений жителей русского Поморья. Поэтому мы каждый раз стараемся максимально дистанцироваться от «авторства» этого альбома – наше главное достоинство, в данном случае то, что мы оказались достойными стать инструментами воплощения Беловодия. Комплименты же и критика для нас - это не тот фактор, который сможет повлиять на создание или несоздание нами нового альбома.

    - Каковы для вас главные источники вдохновения, что заставляет вас вновь и вновь браться за творчество, невзирая на мирскую суету и приземлённый быт?
    - С каждым годом все больше убеждаюсь, что слово «вдохновение» и образ снисходящей вдруг до человека музы – не более, чем невинная романтическая фантазия, которая мало имеет общего к действительной природе возникновения и существования творческого начала в человеке. Да, наверное, можно говорить о каких-то способах очистки тех каналов души, восприятия вообще, через которые к человеку приходят образы и идеи. Конечно, если вы живете или часто бываете на природе, умеете хотя бы время от времени очищать свой рассудок и душу от суеты, с которой неразрывно связана современная цивилизация, - то есть искусственно опустошать собственное Я, готовя его под то, что, как в пустую чашу, готово в него войти и воплотиться, значит, что вы уже потенциальный творец. Современный человек, к сожалению, практически утратил элементарные навыки духовной дисциплины, если хотите, ментальной гимнастики, которая подразумевает периодическую чистку сознания от мыслей и образов как таковых, – все это делает творчество в нынешнем мире скорее отхождением от нормы, чем нормой, чем оно было всегда.
    С другой стороны, образ, полноценная, яркая и самобытная творческая идея, являющаяся человеку, является неким императивом, который обязан быть исполнен, воплощен во что-то. В нашем случае – в звук. Не воплотить в жизнь нечто важное, что даровано тебе свыше – не это ли одно из самых страшных преступлений?

    - Сайт группы (www.gothic.ru/mfa) содержит раздел «Соловецкая галерея». Находит ли отражение суровая и величественная природа Русского севера в вашем творчестве?
    - Природа севера – настолько же суровая и величественная, насколько изысканная, интимная и ранимая. Оттенки серого, белого, зеленого, теплого и холодного… Творчество не зеркало, не отражение явлений окружающего мира, а вполне самодостаточный язык, на котором говорят как человеческие эмоции, так и более возвышенные креатуры мироздания. Тем более это касается музыки – самого образного, абстрактного и поэтому великого из всех искусств. Поэтому не нужно искать в нашей музыке «портретов» мира – лишь, наверное, тех самых соответствий, о которых писал Бодлер. «Соловецкая галерея» - образы наших любимых мест в человеческом измерении. Архипелаг во многом стал лично для меня фактором творческого становления, поэтому эти великолепные пейзажи и присутствуют на нашем сайте. Я видел огромное множество фотографий Соловков, сделанных самими разными людьми, зачастую фото одних и тех же мест. И, тем не менее, каждый раз они раскрываются с какой-то новой стороны. Удивительно.

    - Вы пошли на достаточно нестандартный ход – переиздание первого альбома Lado World с дополнительным диском ремиксов на ваше творчество. Оправдал ли себя данный шаг?
    - Лично мне результат этого эксперимента пришелся очень по душе. 17 команд - из них пять зарубежных, плюс еще несколько, которые просто не смогли войти на диск по причине его ограниченной длительности - с любовью сделали ремиксы и кавер-версии композиций MFA. Все они как минимум невероятно милы, не считая нескольких, которые я бы иначе как выдающиеся треки даже не обозначил – по-моему, проект себя полностью оправдал. Что важно – идея возникла как-то очень естественно, безо всякой вымученности, тяги к нарочитой оригинальности, нестандартности или само-пиару – я очень благодарен всем участникам проекта. Именно поэтому я не могу судить об Anti-Lado World с точки зрения «удался\не удался». Безусловно, каждый слушатель имеет право на собственное мнение.

    - На компиляции Colours of Black размещена ваша новая песня. Поскольку сборника этого мне слышать не доводилось, не могли бы вы описать, что собою представляет ваш новый трек? И насколько я знаю, вы принимали более широкое участие в создании этой компиляции…
    - Идея компиляции возникла у нас с Виспером (Shadowplay) несколько лет назад и пока она полностью себя оправдывает. В этом году вышла вторая часть этой 2CD-компиляции. Лично на мой взгляд, вторая часть получилась чуть более синтетической (не только в плане звука), хотя я встречал и совершенно противоположные восприятия. От MFA на ней представлена композиция «The Invisible Step Of World History», которая является инструментальным посвящением великому русскому визионеру и философу Даниилу Андрееву, автору «Розы Мира». К записи этого трека мы впервые привлекли живого трубача, архангельского музыканта Василия Стучинского. В ключевом моменте композиции, которая, на мой взгляд, получилась очень кинематографичной, звучит музыкальная цитата из старого российского гимна «Боже, царя храни». Некоторые считают этот трек мрачноватом, хотя ума не приложу, как можно об этих вещах говорить «весело».

    - Ранее вы говорили, что параллельно над Беловодием вы работаете и над другим альбомом с рабочим названием Minnesang – Archetyp, обращенном к архетипу Вечной Женственности. Хотелось бы узнать, какова судьба этого альбома, в какой стадии реализации он находится?
    - Песни к этому альбому давно написаны, его замысел лишь незначительно изменился, вернее, был со временем дополнен. Этот альбом, наверно, будет наиболее «человечным», страстным и личным в дискографии MOON FAR AWAY. Однако, завершить его и реализовать все как-то не доходят руки – мы медленно записываем отдельные песни к нему, которые выходят на различных компиляциях, как было со ставшей уже очень известной благодаря компиляции Colours Of Black, Vol. I и удостоенной уже двух ремиксов композиции “Witchcraft By A Singing” ( в народе - “Ave Maria”), которой мы обычно завершаем наши концерты, или подготовленная к другой, международной ethereal-компиляции Шадоуплея, “Deus Amet Puellam”. По этим трекам вполне можно судить об общей направленности и пафосе будущего альбома. Те же изменения, которые произошли в концепции альбома за все это время, прежде всего, касаются языка, связанного с ним образа мышления и плетения образов. Ранее я думал, что этот альбом будет наиболее «европейским» и в чистом виде «готическим». Однако сегодня я знаю, что в альбом, музыкальная часть которого будет примерно такой, как я и сказал, войдут как минимум две песни на русском языке – «Путешествие Королевича» и «Мама Русь (Снегом Легким…)». Авторство двух этих произведений принадлежит мне, и на сегодня, возможно, это одни из самых удачных моих песен (как вы знаете, мы часто используем чужую или народную лирику).

    - Четыре альбома (три вышедших и «любовно-готический» фигурант интервью) должны были организовывать единство стихийных символов – Земли, Воздуха, Воды, Огня. Удалось ли достичь такого концептуального единства? И закономерный вопрос, а что дальше?
    - Наши планы, как и количество новых песен разрастаются с каждым годом и происходит это гораздо быстрее записи новых альбомов. Старые замыслы остались, хотя и в чем-то преобразованы и дополнены. В общем, всему чему суждено родиться – родится, более пока говорить ничего не буду, наученный «горьким» опытом.

    - Причисляете ли вы себя к готической субкультуре, или считаете, что уже вышли за её рамки?
    - Этот вопрос с каждым годом становится лично для меня все сложнее. Сегодняшняя готика и ее восприятие публикой совсем не те, что были в момент моего прихода в эту музыкальную эстетику. В нескольких словах это можно выразить так: ценностные ориентации, которые у меня изначально были связаны с готикой, сильно потускнели, лишились идеализации, отошли на второй план. На первом, как и раньше, осталась формальная, звуковая, атмосферная сторона этого явления, которая продолжает меня привлекать. Возможно, мы привносим в эту форму некое новое содержание, наполняем ее новым смыслом, лишаем истрепавшегося пафоса и наполняем свежей горячей кровью. Является ли это выходом за «готические рамки», решать скорее слушателю.

    - «Беловодие» получился «фольклорным альбомом», где на первый план выходит обращение к традиционной музыкальной культуре. Вряд ли стоит ожидать от вас «Беловодия-2», какое место фолк будет занимать в вашем дальнейшем творчестве?
    - Выход Беловодия-2 стал бы чисто коммерческим шагом, по крайне мере с формальной стороны. Беловодие, в принципе, наиболее успешный диск MFA на сегодняшний день. Конечно, мы не будем этого делать и по чисто творческим причинам – наш третий альбом слишком тяжело нам дался, и получился максимально целостным и законченным. С другой стороны, есть несколько моментов, о которых стоит упомянуть в связи с вашим вопросом. Во-первых, записывай мы Беловодие сегодня, мы наверняка добавили бы к альбому 3-4 композиции из того же цикла, то есть наши перепевки древних поморских песен. Некоторые из них мы давно исполняем на концертах (как с инструментальным сопровождением, так и а капелло), некоторые существуют лишь на уровне замыслов и смутных наметок аранжировок. Думаю, эти вещи будут все же нами записаны, скажем, для различных сборников, а одна или две даже войдут в один из будущих концептуальных альбомов. Однако, повторюсь, Беловодия-2 не будет. Другой момент – работа над этим альбомом по-настоящему вовлекла нас в славяно-русско-поморский этно-космос. Это начало проявляться на разных уровнях – в попытке еще более углубленного изучения, в искушении писать собственные песни по существующим, так сказать, фольклорным канонам – на соответствующем образном языке, с использованием схожих гармоний, интонаций, размеров и т.д. Ибо кто сказал, что народное творчество есть некая законсервированная традиция, и не есть ли ее прямое развитие в подобном творческом походе по следам любимых древних песен твоего народа?! Далее, даже исключая в чистом виде подобные нео-фолковые (в подлинном значении этого слова, а не в смысле «по следам DEATH IN JUNE») эксперименты, у нас все чаще стали возникать идеи просто песен на русском языке – и это тоже отголоски Беловодия, соприкосновения и творческого переосмысливания этого мощнейшего фольклорного пласта.

    - Любопытно, что «официальным» членом группы (по крайней мере, если судить по информации на обложках) является и Heleg, ответственный за визуальную составляющую группы. Значит ли это, что образная часть для MOON FAR AWAY настолько же важна, как и музыкальная?
    - Упомянутый вами факт мы более подчеркивали на начальной стадии существования MFA, когда деятельность Heleg’a в отношении MFA была более активной. Сегодня мы сохраняем с ним больше человеческие, нежели творческие отношения, хотя его фотографии по–прежнему прекрасны. Однако, к сожалению, для меня, на протяжении уже нескольких последних лет Heleg живет в ненецкой тундре, мы видимся лишь летом, - обычно это связано с путешествиями по водной стихии Поморского Севера. Сегодня я также все чаще использую собственные фото-опыты, или привлекаю профессионалов-дизайнеров. Например, Беловодие своим поистине неотразимым видом обязано Виталию “Whisper” Рыбальченко с Shadowplay, крайне талантливому человеку и нашему большому другу. Несмотря на то, что этот альбом официально существует в двух версиях – и в звуковом варианте, и визуально – лично мне он, конечно, гораздо ближе в отечественном издании, да простит меня милейший Arno с французского лейбла Prikosnovenie.

    - Весной 2006 года вы впервые выступали за пределами России. Каковы остались ваши впечатления от этого тура? Как иностранцы реагировали на ваши живые выступления?
    - Все прошло как нельзя отлично. Масса впечатлений от общения с людьми, новых мест, что лично для меня всегда очень важно, множество мыслей и мелких образов-зарисовок, запавших в память… Наверное, меня можно назвать коллекционером ощущений – в своих путешествиях я редко что-то фотографирую, больше надеюсь на собственную память и сердце… Одним из самых сильных из вороха образов и воспоминаний, оставшихся от выступления за рубежом, стал сам наш концерт в Познани. Во-первых, мы впервые в своей истории сыграли на бис – обычно нас об этом просят, но мы этого ранее никогда не делали по многим причинам. А настоящим шоком для меня стал тот факт, что после нашего концерта бывшие в зале поляки – которые на каком-то подсознательном уровне не слишком то любят нашу страну (по крайне мере мне так почему-то казалось) – вдруг начали кричать «Слава великой России!».

    - Хотелось бы более подробно остановиться на фестивале «Crivia Aeterna», который проходил в Минске, где автору этих строк удалось вживую увидеть вашу группу. Единственное, что немного смазало для меня остроту ощущений – это проблемы со звуком. А каковы ваши ощущения после этого фестиваля? Удалось ли вам донести до зрителей те перспективы, которые бы вы хотели раскрыть перед ними? Понравились ли вам другие группы, которые выступали на этом фестивале?
    - В плане звука концерт в Минске был единственным выступлением MFA, после которого я не поблагодарил работавшего с нами звукорежиссера. Этот пьяный тип в молодежном театре проявил себя в тот вечер как полный раздолбай и непрофессионал – ни разу до этого мы не сталкивались ни с чем подобным не только на выступлениях в больших концертных залах, вроде театра оперы и балета Удмуртской республики в Ижевске, но даже в клубах! Особенно мне обидно за выступление VISHUDHA KALI. Ну да хватит об этом.
    Несмотря ни на что, выступление в Минске и фестиваль оставил в нас очень положительные воспоминания. Его устроители, в особенности Игорь Матюнов, сделали все, чтобы уровень концерта был очень высоким. И мне остается только поблагодарить всех, кто приложил к этому руку, и всех тех, кто присутствовал тогда в зале, например, ребята из Литвы специально приехали в тот день в Минск. В каждом новом месте, где мы выступаем, меня очень интересует публика – я с интересом изучал людей до и на концерте, когда выступали другие коллективы. Раньше мы, правда, иногда ставили над отдельными нашими слушателями безобидные психологически опыты – в Минске как-то само собой обошлось без них. Очень открытые и источающие положительную энергетику люди, которые оказались, правда, чуть менее эмоциональными, чем я ожидал - это, ни в коем случае, не плохо, даже наоборот. Возможно, публика была просто не совсем готова к тому, что она услышит – насколько я понял, это был первый большой концерт подобного рода в столице Беларуси – поэтому с нетерпением жду нашего следующего выступления в Минске. На мой взгляд, каждый из выступавших коллективов был очень к месту и звучал интересно. Мои личные фавориты вечера – трио Тодара, их голоса и волынки вогнали меня в настоящий транс. И это при том, что, насколько я помню, они больше всех жаловались на проблемы со звуком, а на сцене вели себя безо всякого профессионального лоска и пафоса. Да, их выступление я смело могу назвать потрясением вечера.

    - Для традиционной деревенской культуры характерно органичное сосуществование христианских и языческих элементов, где они слились в единое целое. И Беловодие очень точно, на мой взгляд, воспроизводит этот синтез. А каково ваше отношение к «пуристическим» попыткам развести эти линии – избавить язычество от христианских наслоений либо наоборот, очистить христианство от «чуждых» ему влияний?
    - По большому счету, любое разделение в современном мире, который тяготеет к естественному синтезу родственных начал – это вопрос формирования новых властных элит, борьбы за влияние над людьми. Это относится практически ко всем областям жизни – от политики до духовности. На мой взгляд, за многими сегодняшними нео-языческими объединениями стоят люди, жаждущие удовлетворения властных амбиций, более или менее обширных, не более. Вообще, читая какую-то нео-языческую литературу, следует хорошо понимать, что все эти огромные пантеоны богов, богинь и мифологий во многом догадки, если не прямая творческая фантазия авторов. Убедительных источников по этой теме крайне мало, да и те, что есть, могут трактоваться тысячей различных способов. Я не вижу в этом прямо прослеживаемой духовной преемственности, учения, перешедшего без разрывов от учителей к ученикам – но это, конечно, лично мое мнение.
    То, о чем вы говорите – синтез язычества и христианства, который имеет место в народных (в противовес книжным) культуре и религиозности – имеет сильнейшую сторону. Этот синтез – естественный, не навязанный, а если и навязанный изначально исторически, то позже, естественно, воспринятый (ну-ка вспомните, много ли навязываемых славянам отрицательных, деструктивных, «плохих» вещей – от власти чужеземного короля или фюрера до чуждых систем ценностей и культуры приживалось на этой почве?).
    И поэтому когда мне доказывают, что в святочных песнопениях вместо имени Христа, Богоматери и христианских святых ранее были имена языческих богов, я отвечаю: возможно, это и так, но в данном случае мы имеем дело с конкретным текстом, историческим документом, который дошел до нас именно в таком вот виде! А создавать бесконечные теории о том, как эти песни звучали раньше – это опять же значит заниматься вольным, интеллектуальным интерпретаторством.

    - Фольклорный материал для Беловодия собирался во время этнографических экспедиций по Архангельскому краю. Насколько я знаком с подобными мероприятиями, они зачастую превращаются в большое приключение тела и духа. Как проходили эти экспедиция, что вам запомнилось больше всего?
    - Должен уточнить, что не все песни с Беловодия являются результатом экспедиций, в которых принимал участие я сам. Большую часть из них я узнал, будучи членом обрядово-фольклорного коллектива. Что касается этнографических экспедиций, то это действительно было для меня настоящим откровением. Мы работали в Онежском районе Архангельской области, посетили несколько деревень, общались со множеством людей. Не буду кривить душой – даже в этих заповедных некогда районах, ставших сто лет назад раем для собирателей фольклора, традиционная культура практически сходит на нет, отмирает с последним поколением ее носителей. Бабушки часто поют и выдают за «стародавние песни, которые еще мама певала» то, что сегодня звучит в радиоэфире и с телеэкранов – какое-нибудь очередное «Золотое Кольцо» и их авторскими стилизациями. Однако встречаются еще и настоящие самородки, чья прапамять, личность, индивидуальность пробились сквозь толстые слои псевдо-культуры, выходят на уровень самобытного со-творчества. В основной же своей массе северные деревни оставляют достаточно тягостное впечатление. С одной стороны, я знаю, что настоящий русский дух в них неистребим, и одна историческая форма бытования национальной культуры сменяется чем-то новым (например, MOON FAR AWAY), с другой – мне очень жаль, что обрядовый фольклор переходит из сферы живого бытования, в лучшем случае, «за музейное стекло». Конечно, в крупных селах существуют прекрасные фольклорные коллективы, продолжающие хранить огонь истинного, нетронутого фолка – скажем, на Пинеге, в Лешуконье или Устьянском районе. В современном мире такие коллективы на вес золота на любом международном фестивале, их искусство буквально продирает до глубины души. Очень надеюсь, что хотя бы в таком виде великий северорусский фольклор продолжит свою жизнь и дальше.

    - Вам воочию довелось столкнуться с бытом и жизнью русской деревни – и хотелось бы узнать, есть ли у неё будущее? В Беларуси (я сам родом из деревни, поэтому тоже знаю ситуацию не понаслышке) деревня постепенно вырождается – коллективизация и урбанизация полностью разъели традиционный уклад. Сейчас деревня живёт лишь за счёт того, что является основным источником сельскохозяйственной продукции. Живая традиция уходит в небытиё, умирают те, кто мог спеть песню, рассказать сказку, произнести заговор. Через пару десятков лет фольклор превратится в реконструкцию. Отличается ли чем-нибудь ситуация в ваших местах?
    - Абсолютно ничем. У деревень сегодня по большому счету есть единственный выход – создавать из себя некие искусственные резервации на потребу туристам, и искусственно культивировать у себя «деревенскость» - вплоть до лучин, прялок и отсутствия электричества. Это путь создания из себя популярного музея, «фальшивого дикаря» на потребу поверхностной публике, которая жажде экстремального этно-туризма, со всеми его поеданиями печеных гусениц (как в Океании) и питьем оленьей крови вместе с местным «шаманом» (это к ненцам) – либо «агрогородков», то есть тематически организованных малых моделей городов. Деревня либо теряет свою идентичность, сливается с растущими городами, которые стремятся к тому, чтобы в идеале слиться в единый общемировой мегаполис, либо становится элементом индустрии развлечения, в которой, само собой, настоящие, древние песни не интересуют почти никого – туристам достаточно «Калинки-малинки». Кризис традиционных культур и деревни как их носителя – это общемировой процесс, не только белорусский или российский. В нем логика исторического процесса, который сам по себе не оценивается словами «хорошо» или «плохо». Есть, правда, еще один выход – это намеренная самоизоляция – в собственной ли квартире в центре города, или в таежной глуши. Однако даже бегство в форме последнего примера – лишь временная мера. Общемировая цивилизация достанет вас рано или поздно.

    - Знакомили ли вы кого-нибудь из живых носителей Традиции – тех же бабушек и дедушек – со своей интерпретацией фольклора?
    - Да, такое случалось несколько раз, и, наверное, я хотел бы, чтобы это случалось чаще. Очень хорошо запомнилось наше выступление на праздновании Поморского нового года в Архангельске (это происходит в середине сентября, а сам праздник проводится местной общиной этого коренного народа). Мы выступали в помещении музея изобразительных искусств, была почти ночь, сцены как таковой не было – зрители сидели прямо перед нами, и в перерывах между песнями у меня была возможность понаблюдать за ними. Со стороны зала подобная моя активность обычно остается незаметной, спасает маска. Аудиторию того концерта во многом составляли участники деревенских фольклорных коллективов, прибывших в Архангельск на празднование со своими выступлениями. И в первом ряду собрались почти сплошь такие вот бабульки – удивительные женщины, чьи морщинистые лица напоминают рельефную карту России, а в глазах отразилась вся ее история. И мы добились от этой аудитории самой высокой – лично для меня – оценки: нам почти не хлопали между песнями. Для меня это очень важно, когда это происходит, когда наш концерт воспринимается не последовательность «хитов», а как нечто единое, плавно текущее, как река, от истока к морскому устью. Это значит, что аудитория с нами, что она все поняла. И эти старушки сидели, почти не переговариваясь между собой, и лишь после одной из песен, кажется, «Экой Ваня», одна из них в абсолютной тишине почти прошептала, со вздохом: «Хорошо-то как!».

    - Россия – страна с великими музыкальными традициями и богатым фольклорным наследием. Но что касается попыток создать что-то «неофольклорное» – то тут складывается грустная ситуация. Я, например, не знаю ни одной русской группы (естественно, за исключением вашей), которая бы действительно внимательно и бережно подходила к традиционной музыке, создавая грамотные и впечатляющие видения нео-фолка. Тонны безвкусных профанаций и коммерческого шлака. Даже в маленькой Беларуси и то ситуация получше. На ваш взгляд, каковы причины такого положения вещей?
    - Возможно, ситуация с фольклором в России не так страшна, и у вас все-таки несколько не хватает об этом информации. Как удачные примеры новой жизни традиционного фольклора назову, скажем, разнообразные проекты с участием Инны Желанной, рыбинскую группу РАЗНОТРАВИЕ и ее лидера, одного из видных деятелей фолк-движения России Митю Кузнецова, кировскую группу СВЯТКИ, и некоторые другие коллективы – в основном, конечно, фолк-роковой направленности. А сколько чисто русского, архаичного по своей сути в творчестве Петра Мамонова?! С другой стороны, побывав недавно в Минске, я не обнаружил в местных музыкальных магазинах хоть какого-то разнообразия белорусского фолка – слава Богу, мне нашли один из дисков СТАРЫ ОЛЬСА и пластинку с экспедиционными записями Ивана Кирчука. Мне не удалось обнаружить даже более-менее «форматных» КРИВИ, ТРОИЦЫ и ПАЛАЦА, не говоря уже о коллективах вроде ГУДЫ. Каковы причины такого положения вещей? Не буду оригинален и скажу, что сейчас вообще мало в какой стране подлинную традиционную культуру поддерживают на государственном уровне: фолк становится элитарным, а ширпотреб всегда будет существовать в той или иной форме и продаваться тиражами на порядки выше. Плакаться об этом и мечтать о каком-то ином положении вещей – наивный идеализм. C’est la vie. Мой личный ответ на это положение вещей – MFA.
    - Как, по-вашему, соотносятся постмодерн и Традиция? Может ли преодоление модерна открыть дорогу для возрождения традиционного космоса?
    - Жизнь Традиции - то есть ее наиболее ценного звена, ядра, содержащего в себе ее уникальный код, ценностную и эстетическую квинтэссенцию, - возможна только при периодическом обновлении ее формы. Иначе она превращается в музей, реконструкцию – причем, опять же, искусственную. Именно в этом, наверное, главная ценность Беловодия. У нас получилось удачно провести ре-кодировку Традиции в новый формат, вместе с тем сохранив нетронутой ее неподражаемую прелесть и духовность, но придав ей современный лоск и убедительность. Посмотрите на историю искусства – новое всегда с одной стороны зачеркивало прошлое, а с другой – логически продолжало его, у каждой эпохи был свой «модерн». Нельзя «запретить», скажем, процесс создания новых моделей автомобилей или мобильных телефонов. Как же можно искусственно сдерживать развитие культуры? Да, постмодерн вылил на слушателей огромное количество профанации под именем искусства, тысячи демагогов занимаются буквально продажей воздуха, а «современное искусство» все чаще оставляет четкое ощущение «голого короля». Но формальные достижения постмодерна тоже несомненны, и все на свои места расставит лишь время. Просто подумайте о том, что те же средневековые песни, которые сегодня исполняют элитарные «медиевальщики», или оперы Моцарта, которые сегодня являются уделом эстетов-любителей классики, или те же северорусские песни в исполнении MOON FAR AWAY – все это когда-то, в свое время, было самой обычной попсой!

    - В одном из интервью вы говорили, что «настоящего и будущего у Европы нет». Означает ли это, что вы пессимистически смотрите на мир? Или есть какие-либо зародыши надежды, пути исправления ситуации?
    - Будущего не может быть в слепом копировании прошлого. Однако есть вариант – сохранение сердцевины собственной культуры и духовности вашего народа в новых условиях, их воплощение на новом уровне, - однако, не поступившись ни пядью тех глубинных ценностей, за которые отдавали жизнь деды и прадеды.
    Признать то, что у Европы нет будущего, не имеет ничего общего с пессимизмом. Во-первых, это означает, что это культурное явление, прожив долгую, бурную, насыщенную и самоценную жизнь, просто клонится к своему логическому закату – это умудренная сединой старость, золотая осень, после которой обязательно будет новая весна – пусть и в какой-то другой форме. А во-вторых, я не считаю себя европейцем, более того, уверен, что именно славянская, российская культура даст миру новое дыхание, а, возможно, и спасет его от гибели. Думаю, нам с вами очень повезло быть рожденными на этой территории и в это время, на нас лежит некое светлое, торжественное и почетное предначертание. Главное при этом – не только читать правильные книжки, придерживаться «правильных взглядов», то есть быть обычным потребителем, - но и реально что-то создавать, привносить в мир новые образы, значения, дела. Например, сочинять музыку и выступать с концертами.

Triath